Стеклянный омут - Страница 19

Рита вынырнула из сна, будто из того озера, чуть не ставшего для нее смертельной ловушкой. Рывком села на кровати и сделала три жадных вдоха, будто и правда провела какое-то время без воздуха. В висках стучало, лоб взмок, в пальцах чувствовалось неприятное покалывание, чуть подташнивало. «Может, переела шашлыков?» – подумалось ей. Не привыкла она наедаться на ночь, тем более такой тяжелой пищей. Вот и объяснение и недомоганию, и ночному кошмару. Удивительно, как она еще не разбудила Лику, ведь наверняка металась во сне, стонала, задыхалась. Вон, даже одеяло сбросила… Рита пошарила рукой в темноте в поисках одеяла, нашла его на полу, подняла и завернулась по шею – ее знобило. Точно, переела тяжелой пищи на ночь!

Внезапно Рита поняла, что комната освещена не только лунным светом. Девушка перевела взгляд на прикроватную тумбочку. Мобильный мигал огнями, – пришло сообщение. Рита взяла в руки телефон, но увидела, что новых сообщений не поступало. Правда, каким-то образом поменялась заставка. Пейзаж с пшеничным полем сменил темный фон с расплывчатым светлым пятном. Рассмотреть, что же представляло собой это пятно, не удавалось, потому что иконки меню располагались как раз на нем. Но как заставка поменялась самостоятельно? Глюк телефона? Или Рита сама случайно нажала какую-то кнопку?.. Девушка торопливо оглянулась на соседнюю кровать и убедилась, что Лика по-прежнему крепко спит. Хозяева распределили между гостями спальни так, чтобы каждому досталось удобное место, хоть и поселили в комнаты по двое. Олег с Дашей поднялись в спальню на втором этаже, где раньше был чердак, а остальные заняли три комнаты на первом. Риту с Ликой поселили в самой большой – центральной. Младшая сестричка еще крупно поспорила с Ритой на тему ночевки. Лика, конечно, кричала, что она взрослая и останется в спальне вместе с Павлом. Но Рите удалось выиграть этот бой, хоть и ценой обиды младшей сестры. Лика осталась в комнате с Ритой, а отчаянно покрасневший во время спора сестер и желавший провалиться со стыда сквозь дощатый пол Павел – в комнате вместе с Вячеславом. Лика, уже улегшись в кровать, демонстративно отвернулась к стене и сделала вид, что уснула. Лучше уж так. Рита, если честно, ожидала, что младшенькая будет бузить еще долго.

Чтобы не разбудить сестру, Рита сняла со спинки стула джинсы, торопливо натянула, заправила в них короткую ночную рубашку, поверх надела свитер. И в таком виде выскользнула в коридор. Осторожно прикрыла за собой дверь, пошарила рукой по стене в поисках выключателей. Иван оставил их на прежнем месте, хоть и заменил на новые.

Электрический желтый свет в сравнении с лунным показался мягким и теплым, он уютным пледом успокаивающе опустился на плечи. Рита решила поискать в памяти телефона картинку, самопроизвольно установившуюся на экране, и разобраться, откуда она взялась и что на ней изображено.

Искать пришлось довольно долго: в папке с загруженными в память производителем телефона картинками не оказалось той, которая красовалась теперь в виде фона. И только в папке с фотографиями она неожиданно обнаружилась. Странно, но Рита совсем не помнила этой фотографии: на темно-сером рябом фоне белело какое-то пятно с еще двумя, поменьше, по бокам. Но если допустить, что она, сама не заметив, нечаянно нажала на кнопку и сделала кадр автоматически, то почему снимок вышел черно-белым? Или у камеры есть и такая функция? В технике Рита мало что понимала, поэтому допустила, что такое все же возможно. Но время и дата снимка заставили ее удивиться вновь: фотография была сделана пять минут назад, то есть в то время, когда Рита беспомощно бултыхалась в своем кошмаре.

В комнату никто не заходил, иначе бы она проснулась. Разве что Лика вдруг решила так пошутить. Хотя сомнительно: сестра спала вполне натурально и крепко. Рита поднесла поближе к глазам телефон и повертела его так и сяк, стараясь разглядеть пятно. И вдруг холодок ужаса прошелся по спине: пятно было похоже на женское лицо. Темные провалы глаз, овал открытого в крике рта. Два светлых пятна по бокам похожи на раскрытые ладони. Ей вдруг эта картинка увиделась так четко, будто неясный негатив наконец-то проявили и показали ей уже готовую фотографию в цвете. Рита разглядела (а вернее сказать, угадала из-за мелькнувшего вспышкой видения), что эта девушка – она сама, пытающаяся вынырнуть из воды на поверхность.

Кто-то сфотографировал ее в ночном кошмаре?!

Ей стало не по себе. Рита поторопилась удалить картинку из памяти телефона и вернуть прежний фон. Но хоть она и постаралась убедить себя в том, что фотография была не чем иным, как телефонным «глюком», от страха, пробравшегося в душу холодом, избавиться не удалось. Дом вдруг показался такой же ловушкой, как закованный в лед водоем. Старые половицы, которые Иван не успел заменить, разразились под шагами старческими стонами. Рита, опасаясь перебудить всех, остановилась. Но тут же в памяти всплыла принявшая в ее воображении более четкие очертания напугавшая ее картинка, и девушка, подталкиваемая в спину страхом, в несколько решительных шагов-бросков добралась до входной двери, откинула крючок, загромыхала оставленными в замке ключами, выскочила наружу.

Луна на звездном небе оказалась такой же идеально круглой, как и во сне, а тишина – плотной, густой, запутавшейся в темных ветвях деревьев. Даже ветер, казалось, устал раздувать щеки и забылся глубоким сном. Рита невольно поежилась от ассоциации со своим сном, вызванной этой лунной тишиной. И присела на ступеньку крыльца. Возвращаться обратно в комнату, в углах которой, казалось, клочьями старой паутины повис ее кошмар, желания не было. Сон окончательно рассеялся на свежем деревенском воздухе.

Рита передернула плечами: ночью стало так прохладно, что от озноба не спасал даже шерстяной джемпер. Странно – днем стояла такая жара. Рита обхватила себя руками и грустно усмехнулась: нет рядом того, в чьих объятиях хотелось бы согреться. Ночью одиночество, днем притихающее от суеты, распевает в полный голос арии в минорных тональностях. Как хорошо, что она спит обычно так крепко, что не слышит этого «пения». Ну что ж, пусть сегодня поет. Ей вовсе не одиноко. Как ей может быть одиноко в бабушкином доме, который она любит и который теперь находится в хороших руках? Как может быть одиноко, когда за бревенчатыми стенами, на ощупь теплыми, как рука друга, отдыхают ее сестра и друзья? Но одиночество, будто в отместку, взяв самую высокую ноту, затянуло вдруг вкрадчивым голосом песню, очень любимую Ритой, но всегда вызывавшую у нее не столько радость, сколько грусть – воспоминание о том дне, когда она познакомилась с Олегом.